Новости
23 января/5 февраля – Неделя Мытаря и Фарисея.Память Святых Новомучеников и Исповедников Российских
08:07
Неделя о мытаре и фарисее – первый воскресный день, с которого начинается приготовление верующих к началу Великого поста. Фарисей считал высшим проявлением праведности внешнее выражение почитания Бога: пост, исполнение обрядовых законов – и тем самым растил в своей душе тяжелейший грех гордости. Мытарь же – сборщик налогов, презираемый всеми людьми, — осознавал свою греховность и искренне исповедовал ее перед Богом, не считая возможным превозноситься перед кем-либо или кого-то осуждать; поэтому Господь и именует его «более оправданным».
Молитва мытаря – «Боже, милостив буди мне грешному» — принята Церковью как общеупотребительная, т.е., уместная всегда и для каждого из нас.
Приготовление к Великому посту начинается вскоре после праздника Богоявления Господня соответственно историческому воспоминанию о том, что и Сам Иисус Христос вскоре после Своего крещения удалился в пустыню для поста, в воспоминание о котором и установлена святая Четыредесятница. Начинаясь неделей о Мытаре и Фарисее, приготовление к Великому посту заканчивается неделей Сыропустной. Святая Церковь задолго начинает приготовлять верующих к Великому посту, как к спасительному времени всеобщего духовного очищения и освящения. Это очищение и освящение возможны только под условием совершенного оставления греха, совершенного изменения образа жизни — мыслей, чувствований и действий, совершенного обновления и возрождения духовного. Но такое возрождение требует подвига продолжительного, тяжкого, болезненного и упорного, к которому постепенно должно возбуждать, нудить и располагать себя. Кроме того, хотя решимость на такой подвиг и постоянство в нем и зависит от нас, но более зависит от милосердия Божия, возбужд ается в сердце и совершается Его вседействующей благодатью. Потому много и с усердием должно молиться, чтобы Господь отверз нам двери покаяния, сокрушил окаменение сердца нашего и возбудил скорбь о грехах, без которой не может быть истинного покаяния; воспламенил сердце наше любовию к Себе, без которой и самое искреннее раскаяние будет не прочно; оживотворил и воскрылил дух наш святым упованием, без которого сердце кающегося было бы подавлено скорбью.
Вот почему святая Церковь и приготовляет нас заранее к вступлению во святые и спасительные дни поста и покаяния, заранее старается удалить все, что препятствует нам принести истинное покаяние, заранее старается научить тому, что требуется с нашей стороны, чтобы стяжать себе дух умиления и сердечного сокрушения. Приготовляя верующих к святой Четыредесятнице, святая Церковь в своих службах, по ее собственному выражению, поступает как вождь, благовременным и мудрым словом ободряющий своих воинов пред борьбой с врагом. Поэтому она в приготовительных службах не забывает сказать все то, что может расположить верующих к посту и покаянию. В своих священных воспоминаниях она восходит и к первым дням мира и человека, к блаженному состоянию прародителей и их падению, чтобы показать начало греха и пробудить сокрушеиие о грехах. Обращается она и ко времени пришествия на землю Сына Божия для спасения человека, чтобы обратить нас к Богу.
Из «СЛОВА ПОХВАЛЬНОГО»
новым священномученикам Русской Церкви
приснопамятного Митрополита Анастасия, Первоиерарха Русской Православной Церкви Заграницей
“Благословен Бог! и в наш век произросли мученики, и мы удостоились видеть людей, закалаемых за Христа, людей, проливающих святую кровь, которая орошает всю Церковь. Мы удостоились видеть людей, ратующих за благочестие, побеждающих, увенчаваемых… и мы имеем теперь у себя этих венценосцев” (Беседа 3-я на первую книгу Паралипоменон).
Многие хотели бы видеть, что мы видели, и не видели, слышать то, что мы слышали, и не слышали. Нам суждено было быть свидетелями ваших чудных дел, и любви, и служения, и веры и терпения (Апок. 2, 18) и на нас лежит священный долг возвестить о них миру, проповедывать на кровях о том, что мы видели своими очами, что осязали руки наши (1 Иоан. 1, 1).
То были тяжкие и скорбные времена, когда область темная начала усиливаться на Русской земле и когда суд небесный впервые возгремел над домом Божиим (1 Петр. 4, 17). Тогда Господь, уготовляя нас на день испытания, восставил нам пастыря и отца по сердцу нашему, дабы он собрал воедино ратоборцев Христовых и извел их на брань с врагами Церкви.
Когда начались дни огненного испытания для Церкви, и Господь не восхотел принять от нас всесожжения и жертвы, они не стали советоваться с плотию и кровию, но, уразумевши Его волю, сами принесли себя в непорочное заколение (Евр. 10, 6-9). Вслед за Вечным Первосвященником и Ходатаем Нового Завета они вошли во святилище со своею кровию, да очистятся грехи людские (Евр. 9, 12-15), ибо без пролития крови не бывает прощения (22). Среди искушений и мук эти истинные пастыри не оставили первую любовь свою (Апок. 2, 4), воспламенившую некогда их сердце желанием священства, и сохранили даже до последнего издыхания целым и невредимым залог, врученный им при рукоположении.
Ваш пример показал воочию, что “можно убить, но не победить священника Божия, держащегося Евангелия и сохраняющего заповеди Божий”, как вещает один из древних священномучеников.
Не с нынешнего дня начались испытания Церкви. Еще св. Василий Великий писал о своем плачевном времени: “Нас постигло гонение самое тяжкое. Ибо гонят пастырей, чтобы рассеялось стадо. Одна ныне вина, за которую жестоко наказывали, — точное соблюдение отеческих преданий. За это благочестивых изгоняют из отечества и переселяют в пустыни. Неправедные судии не уважают ни седины, ни подвигов благочестия, ни жизни, ни юности, ни старости, проведенной по Евангелию. Но тогда как ни одного злодея не осуждают без обличения, епископов берут по одной клевете и предают наказанию без всякого доказательства возносимых на них обвинений; иные из них не знали обвинителей, не видели судилищ, даже не были сперва оклеветаны, но безвременно ночью похищены насильственно, сосланы в отдаленные страны, и зло страданиями, какие должны были терпеть в пустыне, доведены до смерти. Глас плачущих слышен в городе, слышен в селах, по дорогам в пустынях. Одна у всех жалостная речь, потому что все говорят о достоплачевном. Похищены радость и духовное веселие. В плач обратились наши праздники, дома молитвенные затворены, на алтарях не совершается духовного служения” (Письмо к Италийским и Галльским епископам).
Все эти бедствия, изображенные великим Отцом Церкви, пришли на вас седьмерицею, ибо никогда столп злобы богопротивной не поднимался так высоко, никогда еще человеческая жестокость не была столь изобретательной и беспощадной.
Весь ум, все завоевания науки нашего просвещенного времени, кажется, обращены, прежде всего, на то, чтобы причинить возможно больше страданий людям, С давних пор известны истязания огнем, голодом и холодом, железом, бичами и скорпионами, цепями, темницами. Современное искусство к ним присоединило, целый ряд новых изощренных телесных мучений и, кроме того, утонченные нравственные пытки, которых не знал еще грубый век Нерона и Диоклитиана. Вы понесли на себе все эти болезни и раны, после которых самая смерть могла, иногда, казаться благодеянием.
Все знают, что нет ничего на земле дороже жизни. Все отдает человек взамен души своей; чтобы выкупить жизнь, он готов пожертвовать славой, богатством, самыми нежными родственными привязанностями, дружбой, даже честью и совестью. Самый гордый и независимый из людей падет к ногам своего палача, будет целовать его окровавленные руки, подобострастно заглядывать ему в глаза, желая прочитать там свое помилование. Никогда человек не бывает более жалок, как в то время, когда он судорожно хватается за ускользающую от него нить жизни, жертвуя для нее вечными ценностями, и никогда не бывает так велик, как если он торжествует духом над немощью плоти и презирает все земные соблазны, ради нетленного блаженства. В этом красота мученичества, высоко почитавшегося во все времена и у всех народов.
Особенно ярко светит этот подвиг в наши сумрачные и малодушные дни, когда за умножение беззаконий оскудела вера, охладела любовь, колеблется надежда, когда немощи отдельных людей вменяются в вину самой Церкви, как будто она уже истощила свою прежнюю силу. Ваше адамантово мужество оправдало Церковь пред лицом мира. Благодать Божия, преизобиловавшая там, где умножился грех, снова избрала безумное мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира, чтобы посрамить сильное (Рим. 5, 20; 1 Кор. 1, 27). Вы были в отчаянных обстоятельствах, но не отчаивались; низлагаемые не погибали. Во всем вы явили себя, как служители Божий в великом терпении, бедствиях, нуждах тесных обстоятельствах, под ударами, в темницах (2 Кор. 4, 8-9; 6, 4-5), Вы воскресили перед нами образы св. Игнатия, Поликарпа, Златоуста и многих других исповедников и священномучеников, украсивших лучшие времена христианства. Ваша доблесть озарила новою славою Русскую Церковь, возрастившую в вас сподвижников Филиппа и Гермогена и начало вождей целого сонма других мучеников, разных званий и возрастов, принесенных ею в жертву Богу.
Да будет же память ваша во благословениях, да процветут кости ваши от места своего (Сир. 45, 13, 14). Народы будут рассказывать о вашем мужестве и мудрости, а Церковь не перестанет возвещать вам хвалу (44, 14), восклицая: “радуйся, собор крепкий и терпеливый, победительное ополчение, царственное священство, столпы благочестия, священнодействовавшие сами себе мучением, коих смерть явилась последним совершительным таинством. Через вас прославляется Христос, Иже вчера, днесь. Той же и во веки” (Евр.13, 8).