Новости
Рождество Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии
21 сентября 2016
Один из крупнейших иконописцев Русского Зарубежья инок Григорий (Круг) в своих заметках об изображении Рождества Богородицы останавливается на обилии земных, телесных деталей, буквально переполняющих икону: служанки несут еду и питье св. Анне, повитухи готовят теплую воду для омовения Дитяти, — добавим к этому, что по древнему преданию в доме св. Богоотец (греки говорят «дом св. Анны», забывая о кротком Иоакиме) находились бани, где св. Анна будто бы купала Богородицу до трехлетнего возраста.
По убеждению инока Григория, «все эти домашние подробности не бессмысленны; они свидетельствуют о том, что нет в священном событии ничего незначительного, и самое скромное участие делает присутствующих причастниками общему светлому празднику. — В Рождестве Божией Матери,- продолжает инок Григорий, — освящается и семейное начало, и бытовое, потому что в Рождестве Ее они становятся приготовлением встречи Великого Царя.».
Обстоятельства Рождества Приснодевы, усвоенные иконописью и последованием праздничной службы содержатся в апокрифическом евангелии Иакова-брата Божия. Протоевангелие Иакова обыкновенно относят к концу первого-началу второго столетия христианской эры. Евангелие Иакова, которое наши предки называли Иаковля Повесть, строго говоря, не апокриф, не отреченная (т.е. отвергнутая Церковью) книга; в XII в. на него ссылается игумен Даниил — автор первого из дошедших до нас русского «хождения» (описания паломничества) на Святую Землю. А пять веков спустя — изложение Иаковлева евангелия помещается в Минеи Четии св. Димитрия Ростовского. Речь идет о некоей письменной вероисповедной основе первохристиан Палестины, не вошедшей в канон Четвероевангелия, но никак не о «лжеучении». Известный отечественный публикатор ветхо- и новозаветных апокрифических текстов И.Я. Порфирьев высказывался по этому поводу так: «Основная мысль, предмет или событие в апокрифах заимствованы из книг свящ. Писания, но они распространены и украшены такими вымышленными рассказами и подробностями, о которых ничего не говорится в священных книгах. … Благочестивое чувство и воображение христиан первых веков не удовлетворялось теми краткими сказаниями о жизни и делах Спасителя, Богоматери и Апостолов, какие находятся в книгах Нового Завета; они старались дополнить эти сказания…»
Но подобные дополнения совсем необязательно есть лишь поэтический плод «благочестивого чувства и воображения»; таким образом, не всегда относятся они только к области духовной поэзии; напротив того, они доводят до нас прекрасные частности, принадлежащие истории Евангельской. Внимательный исследователь обнаруживает в них искомую краску, свидетельство реально происходившего во времени, предъизбранном для Воплощения Божия. И они же, по рассмотрении и принятии Церковью, оказываются частью Священного Предания.
«Согласно с историею двенадцати колен Израилевых, Иоаким был человеком весьма богатым»,- читаем мы в первом стихе евангелия Иакова. Когда в очередной раз приблизился праздник, и он принес пред Господа щедрые дары и жертвы, встал перед ним иудей из колена Рувимова — и напомнил, что Иоакиму, как бездетному, не подобает являться «с первинками, ибо он не произвел собственных первинок во Израиле. Тяжко восскорбел Иоаким; не возвратился он к жене своей Анне, но удалился в пустыню, и разбил там шатер свой. Затем постился он сорок дней и сорок ночей, говоря себе: Не обращусь я ни к еде, ни к питью, покамест не узрит меня Господь Бог мой. Молитва будет мне во снедь»(Первоеванг. Иак., 1,9).
Между тем служанка Анны пыталась утешить горько рыдающую госпожу, но услышав в ответ: «Убирайся вон!», и сама разобиделась: «Да кто ж я такая, чтобы это /от тебя/ слышать?! Господь затворил утробу твою, веля не принимать твоего плода во Израиле» (там же, 2,б).
Как видим, выбор Господень потребовал от праведной четы смирения перед лицом бесчестия, — ибо, по словам Той, кто вскоре грядет стать их Дочерью, Создатель «богатящихся отпустил ни с чем», но услышал слезную молитву Иоакима и Анны.
«Пришел срок ее, и наступили у Анны роды по истечении девяти месяцев. И сказала она повивальной бабке: Кого я рожаю? — и ответила та: Дочь. — Тогда сказала Анна: Величит душа моя сей день; и прилегла»(там же, 5,5).
Как гласят древнейшие – отчасти писаные — источники, в основе своей дошедшие до нас от апостольского века, родители Пресвятой Девы владели в Иерусалиме домом неподалеку от Овчей Купели, — где впоследствии Господь Иисус исцелил расслабленного, тридцать восемь лет прикованного к ложу.
На месте этого дома, память о расположении которого передавалась палестинскими христианами из поколения в поколение, в византийскую эпоху была возведена огромная базилика; по мнению многих археологов, этот храм покрывал и дом праведных Богоотец, и Овчую Купель разом.
После Третьего Вселенского Собора в Эфесе, когда предание о Рождестве Приснодевы вошло в церковные служебники, дом Иоакима и Анны стал известен большинству общин верных. Собор проходил в 431 году, а к исходу V в. Рождество Марии стали праздновать в Иерусалиме: именно в храме на месте жилища св. Богоотец святой Иоанн Дамаскин произнес свое Богодухновенное Слово: «День Рождества Богородицы есть праздник всемiрной радости, потому что Богородицею весь род человеческий обновился… Она вся — чертог Духа, вся — град Божий, вся — добра, вся — ближняя Богу».
В течение последующих столетий базилика над домом свв. Богоотец то разрушалась гонителями христианства, то вновь восстанавливалась, покуда в начале одиннадцатого века калиф Хаким не превратил ее в груду развалин.
Крестоносцы возвели небольшую капеллу в самом центре развалин византийской постройки, а в 1140 году — церковь во имя св. Анны на самым домом св. Богоотец.
Меньше чем через полстолетия великий воитель Ислама Саладдин изгнал крестоносцев со Св. Земли. Церковь святой Анны превратили в мечеть, а монастырь — в мусульманскую школу, — однако по местному поверью ни одна женщина-мусульманка не могла долго пребывать на этом месте. «…Вследствие частых заболеваний и смерти учеников школа эта была распущена,… и в мечети продолжала появляться смертельная болезнь между прихожанами…». (О. Дамаскин Смирнопул. Воспоминание /о/Святых Местах Иерусалима и всей Палестины, Иерусалим, 1908).
Побывавший на Святой Земле в 1710 г. старообрядческий священник Иоанн Лукьянов застал еще церковь на месте дома св. Богоотец, охраняемую мусульманскою стражею, о чем оставил нам краткое описание. «А от Овчей Купели мало пошед, якобо вержение камени, дом Иоакима и Анны.., в том церковь сотворена во имя их; да в том же дому пещера, где родилась пресвятая Богородица; из той пещеры два окна вверьх; а сказывают. что одним окном вниде Ангел Господень ко Анне благовести зачатие, а другим изыде; а до того, сказывают. не было тех окон в той пещере; а живут в нем турки, а христиане приходят помолитися, и погани турки берут мыто, а с колугеров (калугеров, т.е. старцев. монашествующих – ЮМ) не берут; потом и в церковь пустят.». (Путешествие в Святую Землю старообрядца, Московского священника Иоанна Лукьянова, Москва, 1864, стр. 79)
Известный наш церковный писатель Андрей Николаевич Муравьев, современник Святителя Филарета Московского и А.С. Пушкина в своих «Письмах с Востока» грустно отмечал: «Пройдя под сводами Антониевой башни, тяжело вздохнешь, увидя прекрасную церковь Рождества Богоматери, недавно обращенную в мечеть. Я был в ней, спускался в пещеру за алтарем к тому месту, где родилась родившая Спаса душ наших…».
В конце концов и мечеть и школа были оставлены; в 1858 г., после завершения Восточной войны правитель Оттоманской империи особым указом преподнес древнюю церковь св. Анны в дар союзнику — Франции. Храм восстановили, лучше сказать, реконструировали, монастырь — теперь мужской, — открылся заново, достроили несколько жилых помещений, появились католическая семинария и музей. Раскопки помогли обнаружить скрытые глубоко под почвой и щебнем остатки византийской основы. Через полстолетия, в 1907 году совсем рядом поставили греческую православную церковь и странноприимницу. Разрешение на постройку было дано годом ранее некоему монаху Сильвестру из Святогробского Братства. Строили же, как это обычно водилось, на жертвованные русские деньги. В уже упомянутом нами труде иродиакона и лампадария Св. Гроба Господня о. Дамаскина Смирнопула «Воспоминание /о/ Святых Местах…» приводится замечательная фотография, на которой у дверей новопостроенного здания над домом св. Богоотец стоят подковкою российские паломницы-богомолки; лица их серьезные, счастливые и измученные; видно, только-только добрались до Святого Града – и рады несказанно. А на уровне второго этажа на местах незаконченных балконов видны лишь балки опор; на одной из них. ни за что не держась, молодецки стоит русский строительных дел мастер; стало быть, одной специальности со св. Иосифом Обручником (некогда усвоенный «деревянною Европою», — по замечанию еп. Кассиана Безобразова, — плотник есть приблизительный перевод греческого слова тектон, что и означает строитель). Собственно под церковью в доме св. Богоотец находится что-то вроде двухъярусной пещерки-подвала с остатками древней мозаики — следы той части византийского храма, которая покрывала жилище Богоматери в Иерусалиме.
«Она есть цвет, прозябший от неплодной и застарелой утробы сухого дерева, — сказано о Матери Божией в Четьях-Минеях, — цвет неувядаемый, присноцветущий девством, цвет благоухающий, родящий благоухание Единаго Царя, цвет, приносящий плод — Христа Бога Господа, единственное яблоко благовонное» (Сентябрь, день восьмой).
